Лёня, я застала вас за долгим репетиционным процессом, потом вы ещё не могли расстаться с участниками, продолжая говорить о деле. То, что вас всех проект захватывает, видно и с экрана телевизора. Но у меня ощущение, что вы полностью погружены в это...

А здесь, если не погружаться целиком, хорошо не сделаешь. Причём, мне совершенно всё равно, кто победит. Я вижу свою миссию на этом проекте, пользуясь его замечательным рейтингом, во внедрении хорошей музыки и в поддержке людей, поющих соул, джаз и т.д. Если не я, то кто же? Больше им в массовой аудитории показываться негде. И для меня подопечные – это участники спектакля, который я ставлю. Они – моя труппа. Я их уже всех обожаю. Для меня самое противное в этом проекте, что нужно кого-то выбрасывать. Я согласен соревноваться, но с командами, чтобы выбирали, чей спектакль, лучше. Я пытаюсь в это играться, хотя в конечном итоге всё равно приходится принимать какие-то решения. И как бы я не занимался эстетством, всё равно по большому счёту это чемпионат России по голосу, то есть спорт. Если сравнить с фигурным катанием, то главное – техничное выполнение программы. Кто прыгнул четверной, тот и победил. А если он ещё это артистично делает, это дополнительные очки.

Значит, когда идет слепой отбор, самое важное качество звучания, а эмоции, которые вызывает это пение, артистизм все-таки чуть-чуть на втором плане?

Но артистизм же тоже слышно затылком. К кому-то обернулся, а к кому-то – нет, хотя налажали одинаково, потому что там был и запас профессионализма, и энергетики, и вкуса. Есть ещё проблема. Очень многие конкурсанты прекрасно поют на английском языке, но теряются, когда нужно петь на русском. И я им объясняю: "Если вы приходите сюда, значит, хотите стать знаменитыми. Если вы хотите прославиться, как вы думаете, что вы потом будете петь? Песни на русском языке. Иначе обратно в джазовый клуб".

Сюда приходят даже профессиональные певцы, и оперные артисты, чтобы получить какой-то толчок к более широкой известности...

Безусловно, это для кого-то шанс, но, к сожалению, как только конкурс заканчивается, тут же заканчивается интерес просто к голосам. На Западе то же самое. Сколько лауреатов "Голоса" в Америке стало звездами? Два-три человека. Почему? Потому что мастерски перепевать то, что кто-то уже спел – это одно, даже привнося что-то своё, а сделать образец чего-то нового и остаться в истории с этим, значительно тяжелее и намного важнее для того, чтобы стать популярным. Поэтому существует извечный спор: те, у кого голос в три октавы обвиняют всех других артистов в том, что у них нет голоса. При этом большинство музыки, которую люди потребляют, спета, используя одну - полторы октавы, такими голосами как у Высоцкого, Утесова, Пола Маккартни и т.д. Я думаю, что Маккартни не пустили бы дальше слепого прослушивания. А Сукачёв просто не был бы допущен до этих прослушиваний. Но инструмент под названием "голос" в себя вбирает ещё и характер, тембр, а главное личность. Кстати, если вы хотите узнать человека лучше, попросите его спеть. Во время пения вылезает тембр, который он себе при разговоре не позволяет, человек "раздевается", и вы сразу видите размер его сердца и т.д. А вообще пение – это удивительный ключ к душе, но мало, кто может пользоваться им.

В программе вы всё время совершаете выбор. А вообще вам в жизни легко это делать? В отношениях с людьми, например или в выборе конкретного дела, вплоть до выбора отдыха, одежды... Вы такой человек: раз... и решили или долго сомневаетесь, обдумываете?

Проблема выбора – вообще страшнейшая проблема. И она усугубляется с развитием цивилизации. Когда я служил на пограничной заставе, у меня был один вид хлеба, один вид мяса – лосятина и один вид молока из-под нашей коровы, другой не было. И когда меня на второй год службы на время перевели в питерский оркестр, и я попал в булочную, я, честно говоря, встал в тупик, потому что год уже не видел несколько сортов хлеба. Многие кстати, из-за этого остаются служить в армии: ты не думаешь, что тебе дальше делать, тебе всё рассказывают. Тебе даже не надо решать, какие ты сегодня джинсы наденешь, у тебя есть военная форма. А на выходные - один костюм. Мужикам сложно сейчас разобраться с этой жизнью. А тут всё просто. Служба идёт, карьера растёт, потом будет пенсия. И маленькие радости: жена, дети. Квартиру дали – отлично, радость. Новый год – тоже радость. А ежедневно стоять перед проблемой выбора – ужасно.

А вы советуетесь с кем-то или решаете все сами? Вам важно чье-то мнение?

Да, я завишу от мнений. Я не самодур. Хотя немножко есть, конечно (улыбается). Иногда я себе говорю: "Ленчик, молодец!" Но вообще-то я сомневающийся человек. У меня немало близких и достойных умных людей в окружении, к которым я прислушиваюсь. С папой, с женой много советуюсь. Жена у меня вообще – советчик номер один. Она очень умный и тонкий человек. А интуиция развита настолько, что она для меня в этом смысле существо высшего порядка. Но есть какие-то вещи, в которых мужчина, ну, никак не может слушать женщину. Не может мужчина слушаться вообще во всем (смеется).

Например, в каких вещах?

Даже неважно, в чём, просто бывает: "Вот не буду и всё, это уже слишком" (смеется). Если я буду во всем слушать жену, стану идеальным человеком, но я перестану существовать, я исчезну, у меня не будет шероховатостей на поверхности, не за что будет зацепиться. Я должен все-таки оставаться собой. Но во многих вещах я совершенствуюсь за счет того, что слушаю свою жену.

Идеальный человек – это скучно и, по-моему, это не очень хорошо, как и нравиться всем...

Не знаю. Мой отец никогда не хотел никого обидеть. Он очень дипломатичный человек. У него много друзей и все его очень любят и очень уважают. И он всю жизнь от этого страдал. А мама, будучи абсолютно таким же человеком, она в этом смысле просто божий одуванчик, твердила ему, потому что ей так все говорили: "Коля, ну, нельзя всем нравиться, нельзя для всех быть хорошим. Ты кому-то должен уметь отказывать". И в семье только об этом и говорили. В результате я, в общем, такой же, пошёл в своих родителей. Естественно, мне приходится принимать какие-то решения, кого-то из своей жизни "увольнять", даже людей, которые были близки. Просто заставляя себя. Это были вынужденные действия. Мне это несвойственно, в принципе. Я изначально не скандальный человек, не ищу конфликта.

А вы тоже всем нравитесь?

Да, нет, всегда хватало людей, которым я не нравился.

А себе вы во всём нравитесь?

Я себя терпеть не могу. У меня каждый день идёт борьба со своим внутренним судьей, и я почти всегда проигрываю этот процесс.

Это касается не только профессии?

Это касается всего. Просто, я, к сожалению, не могу прыгнуть выше своих возможностей, своего характера. Я не могу соответствовать своим требованиям до конца. Я пытаюсь, но знаете, работоспособность, а особенно работа над собой – это отдельный талант. Иногда он заменяет все остальные таланты. А я довольно быстро все схватывал, мне какие-то вещи давались очень легко. Я много, чем увлекался, и в узких специализациях вершин не достиг из-за отсутствия усидчивости и особой надобности. Я так и не стал хорошим джазовым пианистом, и меня это мучает, потому что у меня для этого есть все данные. Но мне больше нравилось писать песни, а бесконечно заниматься за пианино было скучно. А сейчас хочется играть лучше, чем могу. Бывает, на концерте играешь импровизацию, сам себе устраиваешь маленький праздник внутри концерта, и думаешь: "Черт, не разыгрался. Получилось бы лучше". Но понимаю, что приду домой и... только не музыка. Невозможно себе даже представить, чтобы сесть и начать заниматься. Иначе может вообще расхотеться извлекать музыкальные звуки. А это всегда должно быть в кайф. Значит, это нельзя делать часто. А без этого ты не достигнешь каких-то технических результатов и т.д. Это не лень, это такой замкнутый круг.

А вы пытались заниматься вокалом серьезнее?

Конечно, много раз я к этому обращался. И меня это чуть не отвратило вообще от пения. Учили правильно дышать, открывать гортань, петь животом, не использовать связки и т.д. И голос зазвучал в два раза сильнее, но он был не мой, из меня стали исходить другие звуки. Это был голос какого-то чувака из оперного театра. Вообще мои песни невозможно петь этим академическим голосом, он убивает всё живое: слова, нюансы, у меня изменился тембр, потерялся субтон... Академически можно петь только что-то из серии "Ямщик, не гони лошадей". Но я пришёл на сцену не за этим. И понял, что никто лучше тебя самого не поможет найти свою манеру и способ, как делать это так, чтобы это нравилось тебе самому, чтобы ты был органичен как личность. Ведь пение в микрофон – это немножко другая культура, в принципе. Я решил, что не стоит себя ломать в этом смысле. Но вот я занимаюсь сейчас с кем-то из подопечных, и понимаю, что он эту школу прошёл, а я – нет, и мне этого немного не хватает. Но я честно попробовал - не получилось. Возможно, мне не везло с педагогами.

А с какими привычками и чертами характера вы тоже боролись и проиграли?

Да, я ходячий набор дурных привычек (смеётся). При этом грусть организма вследствие тяжелого послевкусия дурных привычек давала мне такое количество вдохновения в жизни, такое количество переживаний, которые просто так изнутри не вытащишь. Знаете, я где-то прочитал, как Макаревич сказал... Я вам сейчас точно процитирую. (лезет в компьютер) "Музыкант – это, прежде всего, утонченная творческая натура, а уже потом пьяная грязная скотина". Так можно сказать и про хорошего актера, художника, писателя. Это жизнь во всех её проявлениях. Её впитываешь, вбираешь...

А в Анжелике, на ваш взгляд, есть какие-то недостатки и привычки, от которых она хотела бы избавиться?

Она очень упрямая, но избавится от этого не может, потому что очень упрямая :-))) а ещё чертовски азартная.

Но её привычки никому не мешают, а ваши мешают, даже вам самому...

Вот-вот, и у неё в основном звучит тема, что все мужские дурные привычки, в первую очередь, самих мужиков губят. "Что же вы сами себя убиваете? Мы хотим, чтобы вы жили долго и рядышком. А вы себя гробите". А я говорю, что мы себя гробим, когда очень долго ходим в вязаной кофточке и тёплых тапочках. Ещё дать нам вязание в руки и включить "Дом 2"...

Вы как-то сказали прекрасную фразу, практически по Булгакову, что никакой второй молодости не бывает. Как и "осетрины второй свежести"...

Не бывает, конечно. Ну, что за глупости? Но я не хочу быть молодым! Я вспоминаю себя: "Да, дурак какой-то был". Я не хочу быть старым. И не хочу быть больным. Но мне вовсе не хочется, чтобы мне было 25, даже 30. Мне нравится быть взрослым человеком. Мне эта юношеская суета, какие-то лишние бессмысленные телодвижения совсем не нужны. Безусловно, твои возможности в чём-то сужаются, но не в самом главном, слава богу, пока. Сейчас бы опять в стройотряд на первом курсе: студентки, гитара у костра - нет, не хочу. Главное, чтобы организм функционировал, а возраст – отличный. Никому, кто моложе меня на 20 лет, совсем не завидую. Я позавидую только, когда эти 20 лет пройдут, и они войдут в мой возраст с каким-то багажом и оптимизмом.

Но многие хотят быть молодыми, потому что впереди не виден горизонт, а в 45 уже всё по-другому. Или вас не пугают цифры 60, 65, вы считаете, что и в этом возрасте можно жить полноценной яркой жизнью?

Конечно, здорово, когда человек уже в возрасте не потерял оптимизма и выглядит свежим, всегда как будто с морозца (смеётся), и улыбается, и шутит. Но кому что дано. Этому невозможно научиться. И вопрос не в том, насколько молоды твои клетки, а важен твой склад характера. Но... я скажу вам: счастлив тот, которому с возрастом очень многие вещи надоели. Ну, вот пережил он это! "Вот не хочу этого, хочу посидеть, почитать!" Жизнь движется к концу логично. Какие-то интересы и желания отмирают постепенно и даже с удовольствием. Главное, чтобы на смену им приходили другие интересы, другие желания, другие мечты и другие планы. И они должны соответствовать твоим возможностям. А не возможности - желаниям. И когда это происходит естественным образом - это прекрасное старение. Но это я забегаю далеко вперёд. :-))

А у вас были некие возрастные кризисы?

Я всегда нахожусь в состоянии лёгкого кризиса. И это никак не связано с конкретной датой. Я и в 30 был собой недоволен. А в 20 думал: "Блин, мне уже 20 лет, а я до сих пор ничего ещё не создал. Какой-то бессмысленной жизнью живу". К 21 году это достигло абсолютной точки кипения. И как-то родители наскребли, мама – 300 рублей и папа – 300, и я смог записать на студии свои первые три песни. И это дало мне серьезный толчок.

А в семейной жизни как с кризисами? У Бегдебера "любовь живёт три года", а у психологов звучит цифра 7, и 11. Всё-таки 16 лет вместе – не маленький срок...

Наверное, через семь лет было сложно. В десять что-то такое проскочило. Но у меня жена умная. А я же подкаблучник. Хотя им не был, это мне несвойственно, в принципе. Пока не нашёл женщину, с которой можно быть подкаблучником, я не женился (посмеивается). Когда в наших отношениях наступила другая фаза, мы оба почувствовали это, должна была вступить в силу новая шкала договоренностей, должен был поменяться устав. В какой-то момент жена ударила кулаком по столу, устроила скандал и сказала: "Так или никак!" Я долго не думал и сказал: "ОК! Раз так – пусть так". И у нас, по-моему, всего пару раз за 16 лет случались какие-то глобальные выяснения отношений. Мы в жизни не разговаривали друг с другом два раза по три дня и ещё несколько раз по пол дня. И всё. Таких конфликтов, чтобы расстались, потом сошлись, у нас не было. Хотя проблемы, естественно, были и, наверное, будут. Иначе, по-моему, невозможно. Разные же люди. Не говоря уже о том, что мы разного пола. Но нас настолько связывает вот это родственная нить, бечёвка, даже канат, что когда мы расстаёмся не на самой хорошей ноте, это ужасно. Когда у нас всё спокойно, мы на расстоянии себя нормально чувствуем. А когда разругались, думая про себя: "Да, ну тебя, вот разведусь и всё. Думаешь, не смогу без тебя? Да запросто!" И вот в таком состоянии не больше суток можем находиться. Потом становится страшно. Какая-то пропасть, бездна, невесомость просто наступает, совершенно не на что опереться. Ты не понимаешь, ради чего вообще всё дальше. И выбираешь, что для тебя важнее.

Анжелика признавалась, что то же самое чувствует в такие моменты?

Я думаю, что да. Просто женщина же - мать, и у неё больше здравого смысла. А мужик, в принципе, степной волк. Вроде бы и домашний коврик есть, и так хочется на нём прилечь, и, наконец-то, водичка тёплая, покормили (иронично улыбаясь), и любимое женское тело рядом. Но тут тебе из лесу свистнули: "Сбор в 10 на привычном месте, все мужики уже там". И вот ты молодой, дерзкий, добрый, талантливый, сильный, двужильный даже. Но батарейки садятся и плетёшься домой на подзарядку, за необходимой заботой, любовью и пониманием. А женщина, в принципе перманентно знает, что важнее. Вот и всё, чем мы отличаемся.

Если у вас практически родственная связь, то вы близки до такой степени, что разговариваете обо всём или всё-таки есть личные зоны?

Нет, ну всё-таки есть мера и есть граница. Мы не подружки, я мужчина, она женщина. У нас есть сфера личного пространства, мы его не нарушаем. Хватает интуиции. Мы на эту тему даже шутим: "Нет, нет, ну, мы не в таких отношениях", ну, не до такой степени" (смеется).

У Анжелики прекрасное чувство юмора. А вы могли бы представить рядом с собой женщину, которая не реагировала бы на ваши шутки?

Как?! Это же мой главный конёк был. Я Анжелику постоянно смешил, веселил. Я не мог не покорить этим. Мне это было так важно, что я был постоянно в хорошей форме, в тонусе. Если бы она не реагировала, то она бы просто не поняла, в чём прикол, зачем я ей нужен? (смеётся)

Если вы так похожи, значит, свою жену знаете очень-очень хорошо, всю до конца или как в "Летучей мыши"?

Я скажу про себя. Думаю, что у неё то же самое. Я знаю свою жену процентов на семьдесят. Мог бы знать на 90. Но я этого умышленно не хочу. Не потому что не имею права, мне это не нужно. Люди ведь должны ходить в туалет в разное время. И голыми разгуливать друг перед другом не должны. Я привёл очень грубый пример, чтобы было понятно, о чём я говорю. Если мы говорим о высокоорганизованном существе, коим я считаю свою жену, и духовно, и интеллектуально. Почему она и является моей женой. А человека делает всё. И то, в чём он одет, и то насколько красиво он может выразить свою мысль. Вы знаете, за слишком сильной откровенностью может уйти лексическая красота. А я даже в сторону софистики склоняюсь, мне важнее, чтобы что-то было красиво сказано, чем слишком откровенно. Мне важнее художественный образ, потому что для меня это и есть та самая правда, из которой состоит человек. Мы же любим, в принципе, то, что себе придумываем.

Кстати, по-моему, самые красивые и стильные платья у вашей жены. Этот талант у Анжелики развился не с вашей помощью?

Нет, моя помощь обычная, мужская - в том, что она мне нравится. Ну, уж точно не совет (хохочет). И у меня как у любого мужчины вкусовых пристрастий всего два-три - по мне бы она всегда ходила в узком коротком платье (смеётся). Но она же не просто женщина, она артистка. Она должна быть разной. Я в это просто не лезу.

Но дома, как я понимаю, при полном параде Анжелика не ходит, чтобы потом раз... и снова восхитить, удивить?

Я вам скажу, что влюбился не в Анжелику Варум. Анжелика Варум мне очень нравилась. Я считал, что Юра Варум, как музыкант и его дочка, как великолепный исполнитель: по вкусу, ритмически, поэтически – это моя семья, что называется, мой лагерь. Мы начали вместе ездить выступать. В поезде, в купе общались, потом в ресторане разговаривали. И я приезжал с этих гастролей и понимал, что совершенно не могу без неё находиться. Я ей звонил, вызывал куда-то по разным глупым поводам, водил в ресторан, ещё куда-то, вот так ухаживал. Но не за этой женщиной в шикарном платье, а за девушкой в длинном свитерке и леггинсах, в пижамке, без краски. Я влюбился именно в эту женщину, которая потом говорила перед концертом: "Пойду, нарисую на лице Анжелику Варум". И она рисовала женщину, которую я уважаю, которая мне нравится по телевизору. И, слава богу, что моя жена ещё и в работе своей такая, что мне не стыдно за то, что она делает. Но живу я вот с тем человеком в пижаме. И это не просто внешнее различие, это всё другое.

А теперь уже ваша с Анжеликой дочка - красивая и взрослая девушка, хотя ей всего 13 лет. Вы со старшей дочкой уже прошли этот момент роста. Тем не менее, как ощущаете себя дважды в ситуации "взрослая дочь молодого человека"?

Чувствую гордость, смешанную со страхом. Наверное, как у всех отцов дочерей. Не хочется, чтобы она в чем-то разочаровалась, чтобы её кто-то обидел (говорит медленно и очень проникновенно). А, учитывая её гипертрофированное творческое воображение, яркие краски её сознания, художественное мышление, там запалить свечку очень легко. У неё от природы высокий интеллект, он значительно опережает её возраст. Но я редко её вижу, а брат Анжелики живет в Майами и наблюдает её почти каждый день, и вот когда я в разговоре с ней ухожу куда-то совсем в дебри, он говорит: "Лень, она же ребёнок". А я просто забываю об этом, считаю, что она вообще всё должна понимать, у меня такое впечатление, исходя даже из того, что какие она пишет стихи. У меня обе дочки такие, старшей 18. При этом важно не забывать, что они дети. Потому что это же просто работа мозга, а дело совсем не в интеллекте, а в опыте.

Говорят, что нельзя учиться на чужих ошибках, а с другой стороны, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки – на своих. И как тогда обезопасить дочь?

Чтобы родители не говорили, а проклятое искусство (смеётся)... Нас же всё равно воспитывают произведения искусства, а в них всё немножко по-другому. А потом упс... а вот, оказывается, ещё как бывает.

В "Голосе" вам опять работать с командой помогает папа. Он для вас авторитет в музыке?

Нет, не в музыке. Я его просто люблю. Мне приятно, что он рядом. Мне нравится, что ему интересно. И он никогда не даст неправильного совета. В отце сочетаются все нужные качества. И мы ещё как дружбаны существуем. У нас такие отношения были всегда. С моих 20-ти лет отец дал мне понять, что всё, я взрослый мужик, и он может дать совет только как старший брат или старший товарищ. Заботиться как отец - да, а вот ставить в угол – нет. Он организовывал мои первые концерты, возил меня по стране, я работал на разогреве у "звезд". Он всегда находился рядом, и многое мог подсказать, вплоть до того, как на банкете вести себя: лишний раз это скажи, а это не скажи, не обидь коллегу этим, а в поезд лучше взять это. А вот музыкально мы очень разные. Он сам признается, что то, что я делаю – это для него тёмный лес, говорит: "Я даже не лезу, это совсем твоё, тут Ленин ты". Просто какие-то бытово-профессиональные штуки не менее важны, чем ноты и слова. И я много почерпнул у него и до сих пор подчерпываю.

Журнал «Отдохни»: №48/2013.
Текст: Марина Зельцер.

Читайте также:

• Философия драйва Леонида Агутина – Арт-Мозаика